Вашему вниманию предлагаются материалы по теме «Эпоха Наполеоновских войн и Московский Кремль», составленные на основе памятников из собрания Музеев Московского Кремля, а также документальных и мемуарных свидетельств. Предоставленный материал не претендует на охват всей проблематики, связанной с рассматриваемым периодом. В первую очередь, это темы, так или иначе связанные с Московским Кремлем.
Как известно военное лихолетье не обошло Кремль стороной. Он во многом разделил судьбу Москвы. Занятие французами древней московской цитадели явилось
кульминационным событием Русской кампании Наполеона. Он намеревался диктовать Александру I условия мира, находясь в его кремлевской резиденции. Даже грандиозный московский пожар лишь на несколько дней заставил его покинуть Боровицкий холм и перебраться в Петровский дворец. В итоге, планы Наполеона потерпели неудачу, тогда он обратил свой гнев против Кремля. Уничтожение древней резиденции русских правителей имело для него символическое значение.
В данных материалах представлены темы, которые подробно не рассматриваются на школьных уроках: пребывание Наполеона в Кремле, роль Александра I в отражении наполеоновской агрессии, благородство и великодушие русских воинов на территории
Франции, сохранение памяти об Отечественной войне 1812 года современниками.

27 марта 1804 года Сенат принял обращение к Бонапарту с предложением сделать его власть наследственной. Спустя почти месяц, 23 апреля, впервые прозвучала идея провозгласить Наполеона императором французов. И уже 18 мая 1804 года постановлением Сената «правительство Республики доверялось императору, который примет титул императора французов». На серебряных монетах, выпущенных после 18 мая, было обозначено: «Французская республика. Император Наполеон I». «Император Республики»— это было общеупотребительное выражение того времени.

По мнению знаменитого историка А.Манфреда, провозглашение империи не было воспринято современниками как окончательный разрыв с Республикой. Звание императора французов скорее воспринималось как особая, может быть даже законная, форма признания исключительных военных дарований полководца. Однако, Наполеон желал, чтобы французский народ подтвердил его провозглашение императором. Был проведен плебисцит, результаты которого 1 декабря 1804 года сообщил Сенат: три миллиона пятьсот семьдесят две тысячи голосов были поданы за провозглашение Наполеона императором французов и две тысячи пятьсот семьдесят девять голосов — против. 2 декабря 1804 года в соборе Парижской богоматери состоялась торжественная церемония коронации. Глава католической церкви его святейшество римский папа прибыл в Париж, чтобы освятить восшествие на трон императора Наполеона I.

А.Манфред «Наполеон Бонапарт»

Некогда эта скульптура украшала зал Законодательного совета немецкого города Гамбурга. Позднее она находилась в экспозиции Серебряного зала Оружейной палаты. Статуя Наполеона и пьедестал, на котором она стоит, были выполнены из белого каррарского мрамора. В 1983 году скульптура была передана в Музей-панораму «Бородинская битва».

Создатель статуи, известный французский скульптор А.Д. Шоде (1763 – 1810), неоднократно изображал Наполеона и тогда, когда тот был первым консулом, и тогда, когда он уже стал императором. Шоде был также автором статуи Наполеона, увенчавшей колонну, установленную в 1810 году на Вандомской площади в Париже. Вандомская колонна, или, как ее называли в то время, «Колонна Великой армии», с установленной на ней фигурой императора была связана с громкими победами, одержанными Наполеоном в 1805 г.

Олимпийский сервиз является одним из шедевров мирового искусства фарфора. Он относится к десертным сервизам, которые, по традиции, украшались особенно роскошно. Поскольку такие сервизы предназначались для сладких блюд, их размеры были не очень велики, и в Олимпийский сервиз входит всего сто шестьдесят шесть предметов, включая десертные тарелки, чаши для фруктов, мороженицы, корзины для цветов, компотницы и сахарницы, а также чайно-кофейный сервиз, при сервировке расставлявшийся на отдельном столике. Олимпийский сервиз был выполнен на знаменитой французской императорской мануфактуре Севра в 1804–1807 гг.

На большей части предметов воспроизведены персонажи античной мифологии: боги и богини, герои и музы. В 1807 году сервиз был преподнесен Наполеоном I русскому императору Александру I.

Император Александр I покинул армию на начальном этапе войны, и направился в Москву, чтобы объявить о созыве народного ополчения и сборе пожертвований для дальнейшего ведения войны. В ночь на 12 (24 по новому стилю) июля он въехал в Москву и остановился в Кремлёвском дворце, а не в резиденции, расположенный на реке Яузе. В Слободском дворце 15 (27) июля состоялось собрание дворянства и купечества, на котором император произнес речь, призывая всех встать на защиту Отечества и пожертвовать для этого необходимые средства.

Слова императора сохранил для нас генерал Е.Ф. Комаровский: "Вам известна, знаменитое дворянство, причина моего приезда. Император французов вероломным образом, без объявления войны, с многочисленной армией, составленной из порабощенных им народов, вторгнулся в нашу границу. Все средства истощены были, – сохраняя, однако же, достоинство империи, – к отвращению сего бедствия; но властолюбивый дух Наполеона, не имеющий пределов, не внимал никаким предложениям. Настало время для России показать свету её могущество и силу. Я в полной уверенности взываю к вам: вы, подобно предкам вашим, не потерпите ига чуждого, и неприятель да не восторжествует в своих дерзких замыслах. Сего ожидает от вас Отечество ваше и государь".

В ответ дворянство обещало выставить в качестве ратников московского ополчения каждого десятого крестьянина из тех, что им принадлежали. Купечество же пожертвовало огромные суммы денег. Александр I с благодарностью писал об этом в одном из своих писем: «... нельзя не быть тронутым до слез, видя дух, оживляющий всех, и усердие и готовность каждого содействовать общей пользе».

Незадолго до того, как император покинул Москву, он 18 (30) июля рано утром прибыл в Грановитую палату, «где обозревал хранящиеся там драгоценные оружия», а затем прошёл в Теремной дворец, «в древние царские чертоги и, обозрев государственные регалии и другие достопамятные вещи, изволил изъявить благоволение». Это были предметы, предназначенные для размещения в только что отстроенном здании кремлевского музея Оружейной палаты, Напоминавшие царю о славных страницах русской истории в тот самый момент, когда вновь решалась судьба России. Много позднее известный русский поэт П.А. Вяземский, также участник описываемых событий, отметит: «Приезд императора Александра I в Москву из армии 12 июля 1812 года был событием незабвенным и принадлежит истории». Далее он добавляет: «С приезда государя в Москву война приняла характер войны народной».

Говорят, что вскоре после сдачи Москвы Александр I заявил: «Я лучше уеду в Сибирь, отращу себе бороду и соглашусь питаться картофелем с последним из моих крестьян, нежели подпишу позор моего Отечества!» Подтверждение этих слов мы находим в письме, отправленном 9 (21) октября российским императором к фельдмаршалу М.И. Кутузову: «Князь Михайло Ларионович! Из донесения вашего, с князем Волконским полученного, известился я о бывшем свидании вашем с французским генерал-адъютантом Лористоном. При самом отправлении вашем к вверенным вам армиям, из личных моих с вами объяснений, известно было вам твёрдое и настоятельное желание мое устраняться от всяких переговоров и клонящихся к миру сношений с неприятелем. Ныне же, после сего происшествия, должен с тою же решимостью повторить вам, дабы сие принятое мною правило было во всём его пространстве строго непоколебимо вами соблюдаемо. <...> Все сведения, от меня к вам доходящие, и есть предначертания мои, в указах на имя ваше изъясняемые, – и, одним словом, все убеждает вас в твердой моей решимости, что в настоящее время никакие предложения неприятеля не побудят меня прервать брань, — и сем ослабить священную обязанность отомстить за оскорбленное отечество. Пребываю вам всегда благосклонный. Александр».

После победы над Наполеоном и изгнания его за пределы России, у императора Александра I возник замысел создания на территории Кремля мемориала в память триумфа русского оружия. Но поскольку памятник в виде столпа из захваченных у французов орудий так и не был сооружен, император приказал разобрать и расположить на постаментах все трофейные стволы по калибрам и национальной принадлежности и установить при них мемориальные доски, сообщавшие посетителям Кремля сведения об этих орудиях. Эти доски чудом дошли до наших дней. Одна из них на французском, а вторая на – на русском языках. На памятной доске с русским текстом была выгравирована мемориальная надпись следующего содержания: «ОРУДИЯ, ПОБЕДОНОСНОЮ РОССИЙСКОЮ АРМИЕЮ И ХРАБРЫМ, ВЕРНЫМ ПРЕСТОЛУ И ВЕРЕ РУССКИМ НАРОДОМ ОТБИТЫЯ У НЕПРИЯТЕЛЯ В ПРЕДЕЛАХ РОССИИ В 1812 ГОДУ: Француз: 366. Австрийск: 189. Пруск: 123. Италиян: 70. Неаполитан: 40. Баварских: 34. Голланд: 22. Саксонск: 12. Испанск: 8. Виртемб: 5. Польск: 4. Вестфальск: 1. Ганновер: 1. Всех 875».

Как известно, Наполеон ожидал, что, перед тем как он вступит в Москву, к нему явится депутация московских «бояр» (так он, по-видимому, называл представителей московской знати и чиновничества) и принесет ключи от города. Но ему доложили, что почти все жители покинули город. О впечатле­нии, произведенном на Наполеона этим сообщением, свидетельствует Ф.И. Корбелецкий, русский чиновник, попавший в плен к французам и ставший очевид­цем этой сцены: «Такая нечаянная весть, казалось, поразила... Наполеона, как громовым ударом. Он приведен был ею в чрезвычайное изумление, мгно­венно произведшее в нем некоторый род исступления или забвения самого себя. Ровные и спокойные шаги его в ту минуту переменяются в скорые и бес­порядочные. Он оглядывается в разные стороны, оправляется, останавливает­ся, трясется, цепенеет, щиплет себя за нос, снимает с руки перчатку и опять надевает, выдергивает из кармана платок, мнет его в руках и как бы ошибкою кладет в другой карман; по­том снова вынимает и снова кладет; далее, сдернув опять с руки перчатку, надевает оную торопливо и повторяет то же несколько раз, короче сказать: он представлял человека беснующегося или мучимого жестокими конвульсиями, что продолжалось битый час: и во все то время окружавшие его генералы стоя­ли перед ним неподвижно, как бездуш­ные истуканы, и ни один из них не смел пошевелиться».

Несмотря на реальную опасность, Напо­леон не хотел покидать Кремль. Однако все более неутешительные известия, поступав­шие к нему, заставили его переменить реше­ние. Дело в том, что не было точной инфор­мации о местонахождении русской армии. Она вскоре после оставления Москвы, как известно, по мудрому плану фельдмаршала М.И. Кутузова отступив по Рязанской до­роге, скрытно повернула на запад и заняла позиции за рекой Нарой в районе села Тару­тина, прикрыв южные районы страны, где были необходимые для ее снабжения запа­сы вооружения и продовольствия, и начала готовиться к переходу в контрнаступление. При этом следовавший за ней французский авангард под руководством И. Мюрата долгое время удавалось вводить в заблужде­ние относительно действительного место­положения русской армии.

Лишь после того как Наполеона сумели убедить в том, что он, оставаясь в Кремле, не сможет из-за пожара командовать свои­ми войсками, расположенными вне Мо­сквы, в случае нападения русской армии, французский император принял решение покинуть Боровицкий холм. Стараясь дер­жаться подальше от горящих зданий и бли­же к воде, Наполеон и его свита, а также сопровождавшая их гвардия, двигаясь, где это было возможно, вдоль берега Москвы-реки, к концу дня 4 (16) сентября достигли загородного Петровского дворца, располо­женного на Петербургской дороге.

«Пожар по-прежнему распространялся от окраинных предместий, где он на­чался, к центру. Огонь охватил уже дома вокруг Кремля. Ветер, повернувший немного на запад, помогал огню распространяться с ужасающей силой и да­леко разбрасывал огромные головни, которые, падая, как огненный дождь... от горящих домов, зажигали другие дома и не позволяли самым отважным людям оставаться поблизости. Воздух был так накален, горящие сосновые головни летели в таком количестве, что балки, поддерживавшие железную кры­шу Арсенала, загорелись. Кровля крем­левских кухонь была спасена только потому, что там поставили на крыше людей с метлами и ведрами с водой, чтобы сбрасывать головни и смачи­вать кровлю. Лишь при помощи не­слыханных усилий удалось потушить пожар в Арсенале. Там был импера­тор, а в его присутствии гвардия была способна на все. Я отправился в двор­цовые конюшни, где стояла часть лошадей императора и где находились коронационные кареты царей. Потре­бовалась вся энергия и все мужество бе­рейторов и конюхов, чтобы спасти их; одни из конюхов взобрались на крыши и сбрасывали горящие головни, другие работали с двумя насосами, которые по моему распоряжению были почине­ны днем, так как они... были испорче­ны. Можно без преувеличения сказать, что мы стояли там под огненным сво­дом... Каждый делал, что мог, чтобы поддержать принятые меры и остано­вить этот разрушительный огненный поток. Но воздух был раскален. Люди дышали огнем, и даже на обладателях самых здоровых легких это сказывалось потом в течение некоторого времени. Мост к югу от Кремля был до такой степени нагрет раскаленной атмосфе­рой и падавшими на него головнями, что загорался каждое мгновение, хотя гвардия, и в частности саперы, счи­тали для себя вопросом чести спасение этого моста. Я оставался там с гене­ралами гвардейских частей и адъю­тантами императора; нам пришлось оставаться под огненным градом, чтобы поддержать энергию людей, боровшихся с огнем. Более минуты нель­зя было оставаться на одном месте; меховые шапки гренадеров тлели на их головах... Мы находились среди моря огня, а западный ветер продолжал дуть по-прежнему. Пожар усиливал­ся, и нельзя было угадать, где и когда он остановится, потому что не было никаких средств локализовать его. Огонь перекинулся за Кремль. Но река должна была спасти восточную часть города».

(Из воспоминаний А. Коленкура)

В часы вложена дарственная записка потом­ков В. А. Обрескова (1782-1834) с текстом: «В родной уланский музей на память от полковник (а) Маслова часы, принадлежав­шие моему прадеду Обрезкову [так тогда писалась фамилия дворянского рода Обресковых], который был в 1812 году адъю­тантом у генер(ал)-губер(натора) Москвы Ростопчина. По преданию и рассказам бабки Обуховой, рожденной Обрезковой, по этим часам адъют(ант) Обрезков отдал приказ начать жечь Москву согласно прика­зу Ф.В. Ростопчина до подхода французов».

Так гласит семейное предание. Однако, по некоторым сведениям, В.А. Обресков был назначен адъютантом Ф.В. Ростопчина уже после ухода французов из Москвы. Вместе с тем известны многочисленные мемуарные свидетельства людей, побывавших вместе с Наполеоном в 1812 году в Москве, о том, что некоторые здания в городе целенаправ­ленно поджигались организованной груп­пой людей. По мнению французов, руково­дили этими людьми офицеры московской полиции. Тех из них, кого удалось схватить, оккупанты приговаривали к расстрелу.

Восьмого (20) октября на пути к Мало­ярославцу Наполеон отдал приказ взор­вать Кремль. Сухие строки документа с текстом этого приказа показывают нам то состояние бессильной злобы, которое овладело Наполеоном после крушения всех его планов: «22-го или 23-го, к двум часам дня, предать огню... казармы и пу­бличные учреждения, кроме дома для детского приюта. Предать огню дворцы Кремля. А также все ружья в <Арсенале> разбить в щепы; разместить порох под всеми башнями Кремля...»

После выво­да гарнизона следовало взорвать Кремль в четыре часа дня. Император Франции желал иметь полную уверенность в том, что Кремля больше нет. «Следует позабо­титься о том, чтобы оставаться в Москве до того времени, пока сам Кремль не взор­вется», — особо подчеркивал он.

В марте 1814 года союзные войска победоносно вступили в Париж. Наполеон постановлением французского Сената был лишен престола, который занял Людовик XVIII (брат казненного во время революции Людовика XVI). После вступления русских войск в Париж 19 (31) марта 1814 года в течение двух месяцев в нем находился русский гарнизон, а губернатором Парижа был русский генерал Ф.В. фон дер Остен-Сакен, отличившийся в боевых сражениях, награжденный многими орденами и, в частности, высшей наградой России — орденом Святого Андрея Первозванного. За все время пребывания в этой должности генерал своими мерами по наведению порядка сумел заслужить расположение жителей Парижа.

В конце мая 1814 года, после того как союзники заключили с Францией мир, Ф.В. Остен-Сакен сложил с себя звание генерал-губернатора Парижа. В знак признательности за установленные русскими в городе безопасность и спокойствие городское правление Парижа от имени всех граждан поднесло Ф.В. Остен-Сакену роскошный оружейный гарнитур работы известного французского оружейника Н.Н. Бутэ. Согласно выписке из протокола заседания общего Совета Сенского департамента, правящего делами совета города Парижа, от 31 мая 1814 г., «...Городовое правление почитает обязанностью изъявить генералу Сакену признательность за его благодеяния, оказанные жителям Парижа». В заслугу генералу ставилось то, что «он водворил в Париже тишину и безопасность, избавил его от излишних расходов, покровительствовал присутственным и судебным местам и что жители, благодаря бдительности его, могли предаваться обыкновенным своим занятиям и почитали себя не в военном положении, но пользовались всеми выгодами и ручательствами мирного времени».

В 1835 году Ф.В. Остен-Сакен решил передать подаренное ему оружие и сопроводительный документ в Оружейную палату Московского Кремля для увековечения памяти о славе русских воинов-победителей. Сохранилось его письмо императору Николаю I от 14 июня 1835 года: «Всемилостивейший государь! Всеподданнейше подношу к стопам вашего императорского величества шпагу, алмазами украшенную, карабин, пистолеты и грамоту города Парижа в подлиннике, всенижайше прошу, всемилостивейший государь, приказать сохранять сий дар... в память поведения наших войск во французской столице и признательности к ним ее жителей. Всемилостивейший государь, вашего императорского вели­чества верноподданный — князь Сакен».

Обращаясь к царю, он также отмечал: «Это суть доблести не мои, а победоносной российской армии, которая, преодолев все полчища врагов, взяла гордую столицу и даровала ей своего начальника... Прошу вас принять сии трофеи российского ору­жия в Московскую Оружейную палату, да­бы они напоминали потомству, что русские владели неприступным Парижем и генерал их в нем начальствовал». Император Ни­колай I отдал письменное распоряжение от 29 июня директору Оружейной палаты В.А. Панаеву: «Я с удовольствием соглаша­юсь на исполнение желания князя, находя, что хранение сих вещей в Московской Оружейной палате будет служить вечным памятником как заслуг генерал-фельдмар­шала князя Сакена, так и в особенности незабвенных подвигов воинов российской армии, ознаменовавших себя кротостию и благонравием посреди побед и по заня­тии самого города Парижа, следуя свя­щенной воле и влечению сердца в Бозе почившего любезнейшего брата моего императора Александра 1-го. Николай».

С тех пор гарнитур оружия бережно хранится и экспонируется в Оружейной палате.

Серебряная золоченая ваза, созданная личным ювелиром Наполеона Бонапарта М.Т. Бьенне, выполнена в форме античного кратера и украшена композициями из оружия и доспехов. На ее чаше изображены крылатые женские фигуры, олицетворяющие победу, и чеканный герб семьи Воронцовых. Значительный размер, блистательно выполненные декор и позолота свидетельствуют об особом предназначении изделия. Ваза была изготовлена специально для графа М.С. Воронцова, главнокомандующего русским оккупационным корпусом во Франции с 1815 по 1818 год. Во время Отечественной войны 1812 года М.С. Воронцов находился сначала при армии князя Багратиона, принимал участие в сражении под Смоленском. В битве под Бородином он защищал укрепления у деревни Семеновской и получил ранение, принудившее его оставить ряды войск, а его дивизия практически прекратила существование.

После того как М.С. Воронцов оправился от ран, он принял участие в заграничном походе русской армии. Генерал участвовал во многих сражениях, в том числе в знаменитой «битве народов» под Лейпцигом. В кампанию 1814 года М.С. Воронцов при городе Краоне блистательно выдержал сражение против самого Наполеона, за что был награжден орденом Святого Георгия 2-й степени. В битве под Парижем, командуя особым отрядом, с боя занял предместье Ла-Вилетт.

По Парижскому миру, заключенному 20 ноября 1815 года, территория Франции подвергалась временной оккупации на пять лет войсками союзников числом 150 тысяч человек, в их числе Россия оставляла две пехотные и одну кавалерийскую дивизии и два полка казаков. Ставкой командования корпуса и местом дислокации русских войск был город Мобеж, который на это время стал настоящей «столицей русской Франции». Графу М.С. Воронцову удалось добиться как безукоризненного соблюдения французами интересов России и его корпуса, так и до­брожелательности и корректности своих солдат и офицеров в отношении француз­ского населения. Он постоянно следил за поддержанием дисциплины во вверен­ных ему войсках и не допускал малейшего произвола в отношении жителей.

В спи­ске экспонатов, отобранных на выставку французской промышленности, проходив­шую в помещениях Лувра в 1819 году, ваза работы М.-Г. Вьенне была представлена как дар М.С. Воронцову от русских офицеров. Из документа известно о том, что офице­ры вверенного ему корпуса, «довольные его начальством, поднесли серебряную вазу с прописанием их имен». Существует предположение, что поводом для подноше­ния столь значимого подарка был эпизод, произошедший в 1818 году перед выводом российских войск из Франции: для под­держания чести русского мундира главно­командующий собрал сведения о долгах офицеров вверенного ему корпуса и из соб­ственных средств выплатил французским гражданам колоссальную сумму в размере полутора миллионов рублей ассигнациями. Исполненная в мастерской М.-Г. Вьенне для генерала М.С. Воронцова ваза, оче­видно, задумывалась и воспринималась не только как посвящение полководцу, но и как мемориальный памятник, прославля­ющий победу русского оружия.

Двадцать наиболее значимых эпизодов Отечественной войны 1812 года и За­граничных походов русской армии 1813-1814 годов представлены в серии медалей, выполненных по эскизам замечательного художника и скульптора Ф.П. Толстого. В этой серии имеются медали, посвященные таким событиям, как созыв народного ополчения в 1812 го­ду и Бородинская битва, освобождение Москвы и бой при Малоярославце, сра­жения при Красном и Березине. Отра­жены были также бегство Наполеона из пределов России и начало освобождения русской армией Европы, создание союза трех монархов (русского, австрийского и прусского) и установление мира. Кроме того, отмечены сражения, в которых рус­ская армия участвовала во время загра­ничного похода.

Список медалей
1. Народное ополчение. 1812 год.
2. Битва Бородинская. 1812 год.
3. Освобождение Москвы. 1812 год.
4. Бой при Малом Ярославце. 1812 год.
5. Трехдневный бой при городе Красном. 1812 год.
6. Сражение при Березине. 1812 год.
7. Бегство Наполеона за Неман. 1812 год.
8. Первый шаг Александра за пределы России. 1812 год.
9. Освобождение Берлина. 1813 год. (1 на ил.)
10. Тройственный союз. 1813 год.
11. Сражение на высотах Кацбахских. 1813 год. (2 на ил.)
12. Бой при Кульме. 1813 год. (3 на ил.)
13. Битва при Лейпциге. 1813 год. (4 на ил.)
14. Освобождение Амстердама. 1813 год. (5 на ил.)
15. Переход за Рейн. 1813 год. (6 на ил.)
16. Сражение при Бриене. 1814 год. (7 на ил.)
17. Бой при Арсис-Сюр-Об. 1814 год. (8 на ил.)
18. Сражение при Фер-Шампенуазе. 1814 год. (9 на ил.)
19. Покорение Парижа. 1814 год. (10 на ил.)
20. Мир Европе. 1815 год.